Аккордный подряд или балалайка сегодня

Российские мастера музыкальных инструментов работают для души, для славы и в знак протеста. Бизнесом всю эту деятельность назвать язык не поворачивается. Тем не менее, в России создаются и, что самое удивительное, покупаются уникальные скрипки по $10 тыс., гитары по $2 тыс. и даже бесценные инструменты эпохи Ренессанса.

Несколько лет назад в итальянской Кремоне разразился скандал. Один из мастеров скрипичных дел (в Кремоне их более двух сотен) был пойман на ввозе дешевых китайских заготовок, которые потом покрывались лаком и продавались под лейблом кремон ца. Стоимость новой скрипки с родины Амати и Страдивари иной раз доходит до $50 тыс. Китай в настоящее время поставляет на мировой рынок 240 тыс. довольно качественных музыкальных инструментов в год, и это очень тревожит законодателей музыкальной моды.

А вот российские мастера мировую общественность тревожат не слишком. Несмотря на то, что музыкальные инструменты кустарным способом у нас делают уже полтора века, подобия кремонской школы или подобия китайской экспансии в России пока нет даже в зачатке.

Прародители баянов и балалаек

Мастеров-кустарей в России всегда было стабильно мало — не больше чем по несколько десятков в десятилетие. Наверное, потому, говорят нынешние мастера, что в России классическая музыка появилась поздно — в XIX веке, а музыкально развитая с XVI века Европа к этому времени уже имела разветвленную индустрию музыки.

Первым русским музыкальным мастером был ше реметьевский крепостной Иван Батов. Он делал скрипки и гитары (на батовской гитаре играла цыганская муза Пушкина — знаменитая певица Татьяна Демьянова). С тех пор мастера не переводились — стабильно малочисленные, но изобретательные. Так, Леонтий Чулков и Николай Белобородов в конце XIX века изобрели прародительницу баяна, хроматическую гармонь, имеющую диапазон почти три октавы. А мастер Семен Налимов под руководством Василия Андреева создал струнные инструменты балалайку и домру. До революции в год выпускалось около 200 тысяч балалаек.

В начале прошлого века мастер Иван Красноще ков создал нечто подобное мануфактуре музыкальных инструментов, однако мануфактура была сметена революционными событиями и больше не восстановилась.

В советское время работало несколько уникальных мастеров, таких, например, как скрипичный мастер Лев Горшков (его сын Борис и сейчас делает скрипки). А в советское время на звание школы мастеров музыкальных инструментов, пожалуй, может претендовать только закрытое, полуподпольное соо бщество музыкантов и мастеров аутентичной музыки, возникшее в 1970-е годы в Ленинграде и в начале 1990-х благополучно почившее в бозе.

Выбор гитарреро

Деятельность современных музыкальных мастеров отдает диссидентством . «Для нас это не бизнес, — говорят российские мастера, — это ремесло». И это несмот ря на то, что спрос на инструменты довольно высок: производители гитар, балалаек и флейт утверждают, что к ним стоит очередь из покупателей. И, невзирая на сплошь подпольный характер деятельности, новые мас тера умудряются продавать инструменты на Запад.

Так, например, очень востребованы гитары мастера Тимофея Ткача. Пока он сделал 50 гитар, из них поло вину за последние три года, когда качество инструментов стало более или менее стабильным. Ткач приобрел имя, его гитары продаются почти за $2 тыс., а играют на них почти знаменитости, например 26-летний лау реат международных конкурсов Дмитрий Нилов. Правда, гитары испанского мастера Хосе Рамиреса третьего (к инструментам которого, утверждают эксперты, очень близки по качеству некоторые гитары Ткача) продаются существенно дороже — по $10— 15 тыс., и играет на них звезда первой величины Пепе Ромеро. И хотя Пепе Ромеро во время визита Москву оставил Ткачу лестный автограф ( un gran gitarrero — большому стало быть, мастеру гитары), по купать у него инструмент не стал. Первую гитару Ткач делал в 1985 году, будучи еще студентом медучилища, продолжил это занятие, работая на скорой помощи, а потом и устанавливая железные двери, постепенно совершенствовался и постигал тонкости гитарного ремесла. С 1992 года изготовление гитар для него основное дело. Ткач делает классическую испанскую гитару, объясняя свой выбор так: «Непонятно, отчего русская гитарная школа заморозилась на середине эволюционного пути. Русская семиструнка — это европейская конструкция XVIII века. Испанская классическая гитара, которая появилась в нынешнем виде в конце XIX века,— инструмент куда более продвинутый (за счет веерной конструкции внутри корпуса и т. д.)».

Производство классической гитары — дело довольно дорогое, материалы — ель для верхней деки, палисандр или кипарис для нижней и обечаек (боков), черное дерево для накладки — приходится покупать за границей, и только клей из осетровых рыб российский. Производство долгое — больше одной гитары в месяц делать не получается. «В низшей ценовой нише очень сильно представлены фабричные инструменты и китайская штучная продукция, туда нашим мастерам даже соваться не стоит,— признает Ткач.— В высшем сегменте — Европа. Выжить можно только в средней ценовой категории». Еще, чтобы выжить, нужны брэнды — а они в музыкальном деле создаются династиями и столетиями.

Гварнериныи страдиварины

У российских скрипичных мастеров дело обстоит много хуже. Сейчас рынок перенасыщен итальянскими скрипками разного срока давности — и чем выше класс исполнителя, тем крепче его желание играть на старом итальянском инструменте. Звезды даже небольшой величины, преодолевая финансовые сложности, стремятся хотя бы для самитальянскихрантий сбыта.итальянскихи, наоборот, ориентируясь на вожделенных итальянцев.

Скрипки, которые создают современные российские мастера, конечно, отличаются от старых итальянских. По словам Стасова, исполнители сейчас заинтересованы, в частности, в более громких инструментах, не жели те, что делали в XVI — XVII веках. Но судя по распределению спроса между старыми и новыми скрипками, это все же не совсем так.

Мастера-аутисты

Из мастерской великого Антонио Страдивари, где он трудился вместе со своими учениками, вышло более тысячи инструментов: среди них скрипки, гитары, альты и виолончели. Российские мастера делают всего по нескольку десятков инструментов — поскольку из-за отсутствия школы приобретают мастерство долго и мучительно, да и учеников не берут.

«Главная проблема нашего ремесла — отсутствие школ, наследственности, — говорит Ткач. — Это ущербность наша, конечно, но что-то не позволяет пускать в свое пространство чужого. Объяснить, показать — пожалуйста. Но так ведь мастерство не передашь, нужно работать вместе не год и не два. А мы не можем, это другое занятие совсем — преподавание, нам оно неинтересно. И старые русские мастера почемуто не могли».

«То, что ученики и дети мастеров узнавали в пять лет, мы открываем в сорок, — говорит балалаечный мастер Валерий Гребенников.— И, тем не менее, себе учеников мы тоже не берем, обрекая будущие поколения на такие же муки».

С народными инструментами вышла совсем уже странная история. Если гитары и скрипки — инструмент иноземный, и почти любой уважающий себя исполнитель желает иметь инструмент страны происхождения, то балалайки-то здесь родились.

Тем не менее, предложение не перекрывает спрос, а существенно от него отстает. Кроме Гребенникова в России существует от силы два десятка мастеров, делающих качественные балалайки. Гребенников начал увлекаться изготовлением балалаек во время учебы в Гнесинке в классе знаменитого балалаечника П.И. Нечепоренко, и еще он объясняет свою страсть к этому делу юношеским увлечением строительством моделей самолетов. (Кстати вещь довольно распространенная среди музыкальных мастеров: помимо органиста Чилина, скрипичного мастера Крылова моделированием самолетов увлекался в юности знаменитый китайски скрипичный мастер Жэнь Хуан, которому во многом принадлежит заслуга китайской экспансии на рынок до рогих инструментов.) К настоящему времени Гребенников сделал 46 балалаек, из них пять продал за границу.

Спрос на балалайки есть, и очень большой — как на внутреннем рынке, так и на внешнем. Дело в том, что помимо местных ансамблей русской народной музыки аналогичные ансамбли существуют в далеком зарубежье - в одной только Японии два коллектива играют в деликатной японской манере на домрах и балалайках русский репертуар. Есть такие коллективы в Швеции, Германии, Финляндии, США… . Валерий Гребенников утверждает, что ни один инструмент из сделанных им не пролежал у него трех дней — глубину этого рынка он еще не постиг, однако ясно, что силами двух десятков русских балалаечников его не вычерпать. «Но из-за специфики нашей работы, отсутствия преемственности и ученичества превратить это занятие полноценный бизнес мы не можем, — говорит он. — С другой стороны - создавать артели для нас значит терять волшебство профессии. А в результате получается следующая вещь. Я скорее продам балалайку студенту Гнесинки в половину цены, чем иностранцу за $2 тыс., только бы инструмент был рядом, я бы видел, как он живет, мог бы подправить что-то в нем. Сравнивал бы с новыми, развивал бы свое мастерство».

В принципе мастера против бизнеса ничего не имеют. Но если уж делать его, то на чем-то таком, что не затрагивает душевных склонностей. А с балалайками еще работы — вагон, много чего понять нужно...»

Екатерина ДРАНКИНА
Статья в журнале «Деньги»
№17-18 10-16 мая 2004 г.